Ирина Левкович. Фото Андрея Кречетова

В кабинете дома по Анохина, 73, построенного в 1902 году купцом Мануэлем Труфановым с большими узкими окнами сегодня много цветов - мы пишем интервью сразу после 8 Марта. Сначала из этих окон на узкую улочку смотрели постояльцы гостиницы “Метрополь”, в советское время - сотрудники биржевой артели, потом квартиранты молодёжно-комсомольского общежития и роженицы - да, да, - какое-то время здесь был роддом, откуда отец знаменитых актёров братьев Соломиных вместе со старшим сыном Юрием забирал жену и новорожденного Виталия.

Сегодня из окон на заставленную припаркованными автомобилями во всех закоулках Анохина смотрят сотрудники министерства культуры края.

Два окна на втором этаже - окна из кабинета министра Ирины Левкович. Она сегодня яркая: с жёлтым ремешком часов, такого же цвета чехлом телефона и манжетами, рисунок на которых хочется рассматривать.

В коммунисты не вступила - всё закончилось

— Ирина Вячеславовна, у вас был прямой эфир в Центре управления регионом, где вы рассказали про 9 Мая и про то, как нужно воспитывать школьников. А вы-то какой школьницей были?


— Была хорошей, примерной. Я из семьи учителей, где нельзя было даже подумать о том, что можно учиться плохо или не сделать домашнее задание. У меня и мама, и папа учителя, школа была через дорогу от дома, и даже когда зимой было минус 40 и дети в школу не ходили, мы, конечно же, не пропускали.

Любовь к знаниям у меня от родителей. Любовь к книгам, к чтению возникла в старших классах.

Мне повезло с учителями гуманитарных наук. Вообще, в целом, мне повезло с учителями, но именно учителя истории и литературы сделали моё мировоззрение таким, без чего я вряд ли смогла бы занять какую- то активную жизненную позицию.

Учитель истории в прямом смысле “заразила” нас своим предметом. Вообще мне повезло - я в первый класс пришла к молодому учителю - к нам по распределению приехали студенты, которые закончили Красноярский педагогический институт. Тогда я первоклашкой попала к молодому педагогу, она с нами занималась сценическими и театральными постановками, в походы нас водила. Я влюбилась в школу сразу. Учителя должны зажигать интерес детей с первого учебного дня, у меня так и получилось.

В средней школе, после пединститута, к нам пришла молодая учитель истории Ирина Николаевна, и уже в девятом классе - кстати, тогда появились прогрессивные авторы, - мне понравилась и очень хорошо зашла литература.

Училась я хорошо, у меня всего четыре четвёрки.

По труду четвёрка была. Не потому, что плохо что-то делала, а потому, что мне не особо это нравилось: ночнушка как мешок, фартуки разные… Я, конечно, это делала, но…

В школе я была командиром класса, октябрёнком, пионером, председателем совета дружины, потом стала секретарём школьного комитета комсомола, а в партию не успела вступить, потому что всё закончилось.

— А хотели?

— Я даже не рассуждала, хотела я или нет, меня вела судьба именно по организаторской, идеологической линиям… Я бы всё равно вступила, не представляла другой жизни.

Когда рухнул Советский Союз, я как раз заканчивала 11 классов. Получилось, что ты как будто остался один. Многие ребята, которые были очень активными и участвовали в комсомольских и пионерских делах - остались без дела.

Мы были готовы к реализации интересных проектов, были готовы за нашу Родину жизнь отдать, хотели что-то изменить в этой жизни, а остались сами по себе. В будущем, у всех сложилась жизнь по-разному, все приспосабливались, как могли.

Я считаю, этот период провала многих лидеров - не все смогли себя реализовать. У меня тоже получилось не сразу, но, тем не менее, я к этому пришла, потому что не останавливалась: постоянно работала, работала. Над собой, над своими компетенциями, с людьми.

Оператор просит паузу, чтобы перенести штатив с камерой и выстроить кадр. Пока он присматривает ракурс, отвлекаемся на разговор о том, нужно ли заставлять детей учиться и вообще что-то делать.

– Нельзя заставлять. У меня в этом отношении родители демократичные люди, они всегда давали возможность и право выбора, не ограничивали ни в чём. Был такой период очень сложный, 90-е годы, когда я уже училась в институте, вообще не было денег. Доучивалась заочно, дочь родила. Надо было ехать, а ты в декрете - всё это так сложно было. Я пришла к маме и говорю: “Я не поеду на сессию, потому что мне не на что”. Какие-то деньги большие нужно было очень. Три тысячи, что ли…

А я в декрете.

И мама говорит: “Ну решай сама. Но ты должна понимать, что тебе рано или поздно придётся заканчивать институт. У меня нет денег тебе помочь”.

Я вышла от мамы и сразу пошла к начальнику НГЧ, тогда ДК железнодорожников относился к нему, там же была и касса, куда оплачивали коммунальные услуги жители и там же выдавали аванс, зарплату.

Начальник на месте. Спрашиваю: “Можно к нему попасть?” – “Ну можно”.

Я зашла к большому начальнику, говорю: “Александр Анатольевич, вы меня не знаете, но помогите, пожалуйста, надо на сессию ехать, выдайте мне вперёд аванс”. Он так спокойно, не поднимая глаз, на листке написал и говорит: “Идите получайте”. Я пришла в кассу, получила деньги, забегаю к маме и говорю: “Мам, я еду на сессию”. Всё, вопрос решился. Этот случай научил меня раз и навсегда одной истине: все - просто люди, вне зависимости от погонов и должности. Не бывает закрытых дверей, “стучите и вам откроют” Заходить надо, объяснять и тебя поймут. И это был один из примеров, который в жизни научил меня открывать любые двери, ничего и никого не бояться.

Танец - это чистая математика

– Вы гуманитарий?

– Я не скажу, что только он, потому что у меня по физике, геометрии, химии - пять.

Я с детства занималась танцами и хореографией, а танец - это математика. Всё же считается, всё на счёте, математика в перестроении, в композициях и рисунках. Все на математике основано. Готовый танец, который видит зритель - это просто красиво, а внутри же это большой труд, большая математика и большой счёт. Это большая репетиционная работа.

Много лет я руководителем работаю, и невозможно было бы, не зная финансовую составляющую учреждения, это делать - а финансово-хозяйственная деятельность, анализ, стратегическое планирование тоже, в том числе, построены на математике. Я считаю, что правильно сказано: математика - царица наук.

“Люблю онлайн-курсы”

– Вы строгий руководитель?

– Я разный руководитель, но демократичный - это точно. У меня нет спонтанных неуправляемых вспышек. Требовательный руководитель. Прежде всего к себе, потому что если ты не будешь примером для своих подчинённых, не будешь уверена в своих силах, вряд ли за тобой пойдут коллеги.

Я благодарна железной дороге. Десять лет в дирекции социальной сферы - меня дисциплинировали и многому научили. Я закончила три модуля корпоративного университета РЖД и входила в кадровый резерв компании. Сейчас в условиях многозадачности, постоянной нехватки времени без знаний ты не решишь проблемы настолько быстро и качественно, как от тебя требует сегодняшний день.

Ты должен знать, как поставить задачу своему исполнителю, чтобы потом не пришлось переделывать или чтобы не опоздать. Поэтому я всегда училась, и по сей день учусь, но сейчас немного в другом формате: я люблю онлайн курсы, могу пройти на выходных, посмотреть какой-то вебинар. Например, про управление конфликтами. Могу пересмотреть, повторить.

Я прошла этот путь лидерства, командообразования и обучения, корпоративного менеджмента, стратегического управления, - для меня это очень важно.

Большое значение в моей управленческой карьере сыграло то, что я закончила ЗабИЖТ, направление “Управление персоналом”. Это моё второе высшее образование. Здесь мне нужно было понять кадровую работу.

Руководитель - это человек, который работает с людьми. Во главу угла ставится не задача, которую ты должен решать, а человек, который будет это делать. Моя цель - обеспечить выполнение любой поставленной задачи минимальным временем, правильно сконцентрировав трудозатраты, людей, объяснить им так, чтобы они меня поняли, ушли с пониманием, что им нужно сделать, не бегали с ненужными вопросами.

Бывает, что мы проседаем. Я не люблю эту фразу “не ошибается тот, кто не работает”, но это так. Есть какие-то моменты, которые требуют постоянно обучения, и я стараюсь своих заместителей и начальников отделов время от времени погружать в ту историю, которую я знаю: могу их собрать и показать, как сделать сложную задачу-простой, как эффективно контролировать и делегировать.

– Учите?

– Это точно. Потому что если мы будем разговаривать на разных языках, будет сложно. Я стараюсь, чтобы наши языки максимально совпадали, чтобы мы понимали, о чём мы говорим и чтобы они как можно быстрее понимали, чего я от них хочу. Нам удаётся.

Сегодня такой поток документов и информации, с которым справиться небольшому коллективу министерства в 29 человек очень сложно: кроме ярких проектов, которые видят забайкальцы, есть ведь ещё внутренняя, координационная работа. Здесь много всего, и моя задача - чтобы это не мешало происходящему, а только способствовало, чтобы люди на работу и домой шли с удовольствием.

“Раньше не рассуждали”

– Мы со школы сразу перешли на ваше второе образование. У вас глаза горят, когда вы говорите про Забайкальский институт железнодорожного транспорта. А первое педагогическое образование - это решение, принятое родителями или вами? 

– Вы знаете, мы даже как-то раньше не рассуждали на эту тему. Если мама и папа учителя, мы играли дома в школу. У меня младший брат, я его усаживала перед собой и учила его. Почему-то раньше не было такого выбора или мы не знали . Был выбор направлений для отличников: медицина, педагогика. Про культуру я вообще не задумывалась, хотя у меня отец художник и музыкант. Кто бы знал, что я окажусь в культуре!

Я хотела поступать на истфак, но Советский Союз рухнул. Было не понятно, кто хороший, кто плохой. Боялись, что не поступим, а не поступить было подобно смерти. Поэтому разговор зашёл про то, что учитель начальных классов - это человек, который всегда нужен, методика преподавания, ни математики, ни русского языка не меняется. Это востребовано всегда, тебя не штормит.

Хотя я, можно сказать, и не работала в школе-то: ушла в центр детского творчества, бывший Дом пионеров.

Я всегда чувствовала, что я должна работать с более взрослой аудиторией. Это подростки, старшеклассники. Это такие дети, с которыми уже можно разговаривать, которые уже осознанно принимают решение в связи со своей жизненной позицией, которые готовы меняться.

“Отец мог рисовать всю ночь”

– Родители у вас какие предметы преподавали?

– Мама - учитель математики и физики, а отец - черчения и рисования. Но, помимо этого, он ещё и на музыкальных инструментах играл, это был его талант. Он играл на баяне, на саксофоне, на трубе и на фортепиано.

Он художник, рисовал плакаты. У нас в квартире был большой зал, там лежал большой агитационный плакат, где отец писал, например: “Навстречу 26-у съезду КПСС!”

В основном же тогда художники чем занимались? Рисовали агитационные плакаты. Раньше на демонстрации ходили - обязательно транспарант несли с лицами партии, лозунгами. Но это было в отдельное от работы время. Это был “колым”, как тогда говорили, потому что учителя всегда зарабатывали мало, но у отца были руки и таланты для того, чтобы он этим занимался.

Ещё он руководил школьным хором, потому что играл на баяне. Я могу предположить, что ему доплачивали полставки аккомпаниатора в школе, но а вечерами он рисовал, мог рисовать всю ночь. Помню эти красные флаги, стяги… Моё детство прошло в творчестве, я слушала хорошую музыку. Помню, классе во втором или в третьем мы нашли детские грамоты отца о том, что “награждается Слава Мухомедзянов, 5 лет, за участие в смотре самодеятельности на баяне”. То есть он уже в 5 лет на баяне играл! Хорошая была музыкальная школа.

– У вас удивительное смешение в семье: с одной стороны - строгие науки, с другой - поток творчества. Ощущение, что противоположное сталкивается.

– Отец умер рано, мне было 9 лет, в третьем классе я училась. Получалось, что я осталась за старшую в семье, выполняла своеобразную роль отца. Потом мама второй раз вышла замуж, но мы, конечно же, отца всегда вспоминаем добрым словом. Что мама, что он - уравновешенные люди, они находили общий язык очень быстро.

Маленький старорусский пасьянс

– Мама у нас - мягкая женщина, она очень много читает, погружается в философские рассуждения, анализирует каждую ситуацию и, наверное, она больше всего научила нас жизненному оптимизму.

Вот я сейчас даже смотрю, как мама гадает на маленьком старорусском пасьянсе. Ей за 70 лет, она раскладывает и говорит: “Всё хорошо. Вот лебедь, вот корона. У тебя всё будет хорошо, твой вопрос решится положительно”. Я говорю: “Мам, ну а как же змея? Видно же, что не только лебедь получился и корона. Мам, ну посмотри, вот тут ключ, а вот тут нож”. А она говорит: “Не смотрите на это, смотрите всегда только на хорошее”.

И мы с воодушевлением, что всё будет хорошо, уходим.

– Она может сказать: “Сердце моё чувствует, что туда не надо”?

– Нет, она не из таких. Она очень сильно верит в нас, поэтому обратного пути у неё никогда нет, никаких шагов назад она не скажет нам делать.

– А вы говорите, мягкая.

– У неё стержень очень сильный, серьёзный. Она такая: может говорить на дне рождения, тебя поздравляя минут пятнадцать в свои 72 года, не повторив дважды ни одного смыслового оборота. Настолько много знаний в голове. Она никогда не заплачет. Даже мы, дети, а нас трое, от второго маминого брака сестра младшая Лена, когда поздравляем маму с очередным днём рождения, как только начинаем говорить, всё подкатывает. А у неё никогда голос не дрогнет, она спокойная и уравновешенная.

Она отработала до 55 лет в школе, и в день, когда завершился учебный год, ушла на пенсию. Ни дня не работала на пенсии, всё остальное время посвящала нам. Помогала растить наших детей, потому что понимала, что надо помочь, пока она ещё молода, чтобы мы смогли встать на ноги.

– Это 90-е годы были?

– Да. Мои дети, дети брата, сестры выросли у неё. После смерти второго мужа она больше не вышла замуж.

А сейчас моя внучка с удовольствием туда бежит, там абсолютно всё разрешается. В разумных, понятно, пределах. И мы у мамы никогда не ходили по одной половице, и у нас демократично во всех семьях.

– Когда вам предложили стать министром, советовались с мамой?

– Первым, кому сказала - это мужу и дочери. Если честно, после переезда из Хилка в Читу я не планировала быть руководителем, хотелось больше уделять внимания семье, я всегда много работала, мало была дома.

Думала: перееду в Читу и буду “жена-жена, мама-мама”.

Приехали сюда, мне было 35, наверное, лет, я пошла на собеседование на простого специалиста, мне предложили начальника отдела. Я пришла домой, муж говорит: “Ну ты же не хотела”. Я в ответ: “Ну начальник отдела - это же практически не начальник. То есть начальник, но не такой: ты отвечаешь за свое узкое направление, и всё”. Когда назначили заместителем начальника дирекции, муж сказал, что я не исправима.


Ирина Левкович. Фото Андрея Кречетова

Перед назначением на должность министра в семье больше всего обсуждалось, что про меня будут СМИ писать разное, а я не была публичной. К тому же мы видели ежедневно такие примеры про чиновников в публичном обсуждении в Сети, получалось по публикациям, что бы ты ни делал, все не то, вообщем без иммунитета была к этому, побаивалась…

– А мама?

– Мама сказала: “Иди , ты нужна людям”. Она всё время меня этой верой вперед двигает. Ещё нужно сказать, что у меня уникальная дочь: все свои изменения в жизни, новые проекты, какие-то внутренние сомнения, связанные с профессиональной деятельностью, я обсуждаю с ней.

Я удивлена её прозорливости и мудрости для её возраста. Она учится в Забайкальском госуниверситете, заканчивает; имеет образование и по культуре.

Она не может быть другой - выросла за кулисами и всё равно будет творческим человеком. И вот у неё какое-то общее видение творческой деятельности тоже есть, и порой она мне говорит то, чего я не видела, не замечала.

Очень важно, когда рядом с тобой есть не просто родные люди. Родные - это хорошо. Когда кто-то слёзы друг другу вытирает - это тоже важно, но также важно, что рядом есть люди, которые могут дать профессиональную оценку.

– Которые за тебя, но смотрят с другого ракурса?

– Да. Которые могут сказать: “Встань и иди. Надо это делать, не бояться, надо шагать, надо стучать. Которые могут поправить, указать на ошибки, и ты начинаешь дальше работать над собой без всяких обид”.

– От кого, услышав такое, встанете и пойдёте?

– Мама. Дочь… Дочь меня любит, жалеет, помогает, но “Встань и иди” - это больше мама. Я не скажу, что я маменькина дочь, не скажу, что меня как-то по-особенному воспитали, но я чувствую, что в меня вложили много любви - я прямо это ощущаю.

Правильно говорят, что всё зависит от взрослых, от родителей. Тут, я уверена, и на генном уровне: и мама, и папа постарались. Если бы отец остался жив, я, думаю, что больше было бы в моей жизни профессионального творчества и, возможно, я бы поступила в институт культуры. Но это была бы другая история, другая Ира.

Работа

– Мне, наверное, как и любому человеку, хочется сделать много, правильно, качественно. Иногда я собой недовольна, иногда - довольна, но я рада, что со мной сегодня работают хорошие, профессиональные люди.

В особенности это руководители государственных учреждений, которые выступают флагманом, лицом забайкальской культуры. Это мои наставники и учителя.

В своё время Галина Петровна Сыроватка (председатель комитета культуры Читинской области, министр культуры Забайкальского края, директор музыкального театра “Забайкальские узоры” - С.Ю.) была моим наставником, потому что она была министром, а я руководила культурой района. Дулмажаб Дашицыреновна Жамсоева, режиссёр, первый заместитель министра, тоже со мной разговаривала и показывала, как профессионально работать. В жизни мне с учителями повезло (улыбается): от родителей-учителей и до сегодняшнего момента. Я и сегодня учусь постоянно.

Учусь у нашего губернатора (регион с осени 2018 года возглавляет Александр Осипов - Ю.С.), учусь у министра образования (Татьяна Клименко с 2001-го по 2006 годы была председателем комитета общего и профессионального образования, науки и молодёжной политики Читинской области, с 2006-го по 2008 годы занимала должность заместителя председателя по общему образованию - С.Ю.), у министра здравоохранения (Оксана Немакина - С.Ю.) каким-то моментам, каким-то тонкостям, учусь у заместителей губернатора, учусь у тех людей, которые ко мне приходят. Вся наша жизнь, наверное, на этом построена: на учении и стремлении познавать.

Мне кажется, что человек должен всё время работать над собой. Работать, работать и работать.

Женственность - это не только каблуки

– Вы верите в гороскопы?

– По стольку, по скольку. Я скорпион, бык. Я домашнее животное, это мне нравится (звонко смеётся). Мне кажется, все, кто дома живёт, между собой живут дружно: быки, лошади, собаки, петухи. Я привязана к своему Забайкальскому краю, люблю его, это мой “огород”, дом.

Бык трудолюбивый, я себя отношу к трудолюбивым людям, если не доделаю - не уйду. И если кто-то не доделал, не спущу.

Ну а скорпион… Не знаю, я в жизни с настоящим скорпионом не встречалась, а вот люди-скорпионы, мне кажется, бойцы, но они же ещё и себя могут жалить. Поэтому они заставляют постоянно делать самоанализ, проводить работу над собой, искать какие-то точки твоего дальнейшего развития и останавливать тебя в некоторых моментах, чтобы тебя не занесло куда-то, чтобы оставаться человеком.


Ирина Левкович. Фото Андрея Кречетова

– У нас сейчас будет блиц. Я посмотрела характеристики женщины-скорпиона, родившейся в год быка. На качество, о котором говорит гороскоп, можно говорить “да” или “нет”, можно пояснять свой ответ.

Вы активная?

– Да.

– Импульсивная?

– Да.

– Эмоциональная?

– Да.

– Упрямая?

– (немного молчит) Да. Скорее да…

– В каких моментах?

– В тех, где точно знаю, что победа будет за нами (смеётся).

– Справедливая?

– Думаю, что да.

– Самостоятельная?

– Да.

– Творческая?

– Да.

– Волевая?

– (через паузу) Да.

– Почему засомневались?

– Я почему-то сразу представила, что у меня есть муж, есть родной брат, которые многие решения берут на себя, поэтому моя воля не всегда. Дома она немножко в другом направлении работает.

– Кто дома главный? Есть ли он?

– Вы знаете, я однажды прочитала в “Парламентской газете” интервью Валентины Ивановны Матвиенко (председатель Совета Федерации РФ - Ю.С.), запомнила его навсегда. Она сказала: “Моя власть заканчивается тогда, когда начинаются домашние тапочки”.

Я - не Валентина Ивановна (улыбается). Я пока только учусь оставлять за порогом дома свою работу, и я сама себя порой ловлю на мысли, что кое-где надо затормозить. Думаю, именно поэтому дочь купила дачу, чтобы мы ездили дышать воздухом и я отвлекалась от работы, думала о грядках…

Не знаю, насколько это соответствует моему темпераменту и возрасту, но желание у меня такое есть. Почему-то у меня с цветами, воздухом, баней и грядкой в том числе, связывается женственность… жена, мама. Не только с каблуками, ремешками, брошами и так далее.

– Страстная?

– Могу быть страстной, а могу - вообще нет.

– Свободолюбивая?

– (чуть молчит) Да.

– Уверенная в себе?

– Да.

– Ответственная?

– Да.

Но вообще на каждый вопрос можно ответить и так, и так, но мне ближе, все-таки “да”.