Выжившие в блокаде Ленинграда, видевшие смерть прямо на улицах культурной столицы, те, кто смог преодолеть голод и страх. Всё это о тех, кто пережил полную осаду города во время Великой Отечественной войны. «Культура 75» собрала историю этого периода в лицах и книгах.
Блокада Ленинграда началась во время Великой Отечественной войны 8 сентября 1941 года. Немецкие войска держали город в окружении 872 дня, в него не поступали продукты, вещи, дрова и другие средства первой необходимости. Единственным путём для поставок стало Ладожское озеро. Ленинград постоянно обстреливали и с земли, и с воздуха. За время блокады из города эвакуировали 1,5 миллиона человек, погибли более миллиона. Несмотря на все трудности, 27 января 1944 года советские войска сняли блокаду. С этого дня прошёл ровно 81 год, и мы вспоминаем жертв этой трагедии.
«Сегодня ваши дети смеялись!» и спасение бегемота
Улыбка, когда сил не было даже ходить и проявление человечности во время блокады. Книга из воспоминаний выживших «Блокадная книга», авторы – участники Великой Отечественной войны Алесь Адамович и Даниил Гранин.
«Вы знаете, я думаю, что мы не очень озорничали. Нас, по-моему, не за что было наказывать, только расшевелить можно было. Во всяком случае, когда я в школу пошла… Вот запомнила имя своей учительницы в первом классе — Елена Игнатьевна. Это была двести вторая школа, на Желябова… Она, когда мы впервые чему-то засмеялись в классе, — это уже было, наверно, в сорок четвертом году, в конце, класс почему-то захохотал, — она после этого пошла по домам, обошла родителей и всем говорила: «Сегодня ваши дети смеялись!» Это было самым важным сообщением».
(воспоминания Александры Агровской)
«Каждый день Красавица (бегемот - авт.) получала 4–6 килограммов овощной и травяной смеси и еще 30 кило распаренных опилок для заполнения желудка. А еще животное очень боялось обстрелов, и во время налётов Евдокия Ивановна обнимала Красавицу, ложась вместе с ней на дно бассейна»
(история упоминается в книге «Блокадная книга» с воспоминаний Марины Ткачёвой).
Прочесть ещё несколько историй о тех днях вы можете на онлайн-выставке Забайкальского краевого краеведческого музея по ссылке.
«Умерли все»
Документальные записи из дневника маленькой девочки-блокадницы Тани Савичевой стали символом Ленинграда. Карандашом на тетрадных листах она записывала то, что ей удалось съесть за время блокады, а после на этих страницах появились записи о смерти членов её семьи. Эти записи стали основой для документально-художественной книги Ильи Миксона «Жила – была».
«Мама выменяла кокосовое молоко, парфюмерный съедобный продукт. До войны его добавляли в туалетное мыло и крем для лица. Теперь несколько раз давали по талончикам на сахар. Кокосовое молоко, похожее на чешуйки, настроганные со стеариновой свечки, было вкусным и приятным, но очень уж быстро таяло во рту. Один запах оставался, нежный и тонкий, да и то на очень короткое время. Как простые духи»
(на основе воспоминаний Тани Савичевой)
«Оставшейся в живых»
Три жительницы блокадного Ленинграда – Вера Берхман, Ирина Зеленская и Татьяна Великотная – начали вести дневники, находясь в осаждённом городе. Они записывали почти каждый день своей жизни. Сейчас свидетельства женщин собраны в одно произведение под названием «Записки оставшейся в живых», вот как вспоминают они блокаду.
«Дома застала переполох: захворал Борис. Наташа только перед этим рассказывала, в каком ужасном состоянии она видела многих своих студентов. Несколько человек уже умерло от истощения, а многие бродят чуть-чуть. Один при Натке упал в столовой с тарелкой супу в руках. Тут действительно можно пугаться любого нарушения с трудом удерживаемого равновесия и всякое, даже пустяковое, заболевание опасно. А Борис все время работает на водопроводных авариях, промокает насквозь и очень изматывается».
(воспоминания Ирины Зеленской)
«Белая ночь. Я дома, и мне не спится. Привыкаю записывать не только что каждый день, а несколько раз в день. Записки небрежны, но кому их читать? Поистине пишу пред лицом жизни и смерти. Завтра, то есть сегодня, 12/VI, уже неделя, как я одна в пустой квартире. Все умерли, и если б не я живая, то уже здесь хозяйничал бы управхоз... Как-то стыдно остаться живой. Стыдно и совестно. Чего? И сама вполне не сознаю»
(воспоминания Веры Берхман)
«При таком «питании» к весне вымрет 3/4 Ленинграда. Нас уверяют, что самое худое прошло, обещают подвоз продуктов, а Катя на улице слышала вчера от красноармейца, что будет прибавка хлеба: рабочим — 500 г, служащим — 400, иждивенцам и детям — 350. Скорее бы дали, все легче было бы. Хотя я чувствую, что могла бы за один присест съесть 2 кг хлеба, если бы была такая счастливая возможность»
(воспоминания Татьяны Великотной)
Читали книги и носили воду
Дневник школьницы Капы Вознесенской из блокадного Ленинграда издали лишь к 70-й годовщине освобождения города. Тетрадь с записями 14-летнего подростка нашли петербуржцы Ирина и Александр Пестриковы во время ремонта среди старых вещей на антресолях квартиры, где когда-то жила девочка. Она писала:
«21 августа. (...) Дома я принялась за уборку. Аккуратная девочка только в 5 часов принялась за уборку. Главное, это вода, ведь не шутка в 5 этаж тащить ведро воды. После уборки стала петь песни, потом заболело горло и сольное представление пришлось окончить. Я легла и стала читать роман Фибиха «Насущный хлеб». Скоро пришла Таня, а затем мама. Она принесла хряпы и кормовой свеклы. Я приготовила обед и поставила на чугунку, а Таня стала растоплять ее. Маму вызвали в военкомат, теперь она военнообязанная – боец. Скоро и мне пришлют. Теперь у нас в Ленинграде все женщины бойцы от 14 до 60 лет. Все получили военные билеты. Дела на Ленинградском фронте идут прекрасно – заняли два населенных пункта и важный узел обороны пункт «11». Может, скоро поедем в Лугу? Вот было бы замечательно».
День Победы после блокады
День Победы, 9 мая 1945 года, всё же наступил. В своём дневнике о нём вспоминает блокадница Таня Вассоевич. Она записывала всё происходящее с тех пор, как началась война. Долгожданный день она встретила так:
«9 мая 1945. Вот день, которого миллионы людей ждали почти четыре года. А ждала ли я его? Да, я повторяла за всеми: «Скорей бы кончилась война!» Конечно, я хотела, чтобы она кончилась, но было что-то другое. Может, я немного боялась этого дня; я считала, что встретить его я должна, как-то серьёзно, что к этому времени должно что-нибудь произойти.
Мне хотелось встретить его как-нибудь серьезно, чтобы я в это время где-нибудь по-настоящему работала. У меня не было радостного веселья, у меня была какая-то строгая радость. Я танцевала и пела, но мне (пожалуй) больше хотелось сказать людям что-нибудь такое, чтобы они стали бы сразу смелыми, честными, добросовестными и трудолюбивыми. Чтобы они поняли, что же в жизни есть хорошее, когда бывает действительно весело, а действительно бывает только тогда, когда ты сделал какое-нибудь трудное и благородное дело, и потом веселишься. Тогда веселье и счастье бывает настоящее».
