Наполовину зелёный густой лес, лай собак, пение птиц, почти ни души вокруг, рядом возвышается кирпичный храм с переливающимися на солнце куполами. Это посёлок Атамановка, в котором находится женский монастырь Русских святых. По пыльной сельской дороге я направляюсь именно туда, чтобы узнать, как там живут и что мотивирует людей оставаться в этом месте. Приглашаю и вас на эту экскурсию.
Мыло в форме морской волны и молитвы по несколько часов
У больших каменных ворот меня с улыбкой встречает женщина в чёрном длинном одеянии с покрытой головой. Это инокиня Игнатия, которая уже несколько лет живёт в монастыре и готовится стать монахиней. По аккуратной тропинке мы направляемся в дом, напоминающий мастерскую. Перед тем, как открыть дверь, моя спутница возносит короткую молитву: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
Внутри никого нет. Помещение разделено на несколько комнат, в холле лежат искусно раскрашенные кусочки мыла: одно в форме морской волны, на другом нарисована сакура, а от третьего слышится аромат лаванды.
«Мыловарением в нашем монастыре занимается монахиня Татьяна. Мы заказываем специальную мыльную основу, эфирные масла, красители и формы, а она с помощью этого создаёт свои шедевры. Иногда, кстати, их представляет на церковных выставках», – отмечает инокиня.
Каждому в монастыре утром даётся послушание (задачи на день – авт.).
«Назначает его Матушка по умениям и по надобности», – строго отвечает Игнатия.
Она приглашает пройти в одну из комнат, за деревянной дверью в которой находится небольшая иконописная мастерская. Здесь стоит стол с холстами, множеством красок и кистей, а вокруг – несчётное количество икон.
«Есть среди наших икон те, что отдают на реставрацию обычные люди, некоторые из них – дореволюционных времён. Ещё иногда, люди могут заказать их у нас. Бывает, что когда рождается ребёнок, родители просят сделать икону с его церковным покровителем длиной как и сам новорожденный», – продолжает экскурсию инокиня, протягивая мне это творение.
Как раз последнюю и протягивает мне Игнатия: на ней изображён апостол Матфей, а её размер – 52 сантиметра. Создаёт иконы в монастыре только один человек – игуменья Ольга. Девушка работает почти со всеми – начиная от старинных, которые она кропотливо реставрирует и заканчивая новенькими, на которых ещё не высохла краска. Также мастерица умеет писать по дереву, на одном из мольбертов аккуратной стопкой сложены маленькие деревянные образа с ликом святого Варлаама Чикойского, который основал монастырь в селе Урлук Красночикойского округа.
Осмотревшись в иконописной, мы выходим во двор и несколько минут шагаем к помещению, похожему на амбар. Тут готовят натуральный сыр. Нас встречает послушница Фотиния – стройная, высокая девушка в фартуке и платке. Голос у неё тихий, спокойный и будто слегка возвышенный. Она приглашает войти в мастерскую, где стоит современное оборудование, в котором перемешивается сыр.
«Я занимаюсь сырным делом, готовлю совершенно разные. В монастыре есть коровы, они дают молоко, поэтому наш продукт всегда получается натуральным. Такие сыры мы делаем и на продажу, и для себя. В них можно добавлять разные ингредиенты, например, есть сыр с оливками, а есть с вяленными томатами», – рассказывает девушка.
Задерживаться в сыроварне мы не стали, здесь всё почти стерильно и посторонним лучше не оставаться надолго.
Тайм менеджмент по-православному
Мы с инокиней Игнатией медленно подходим к подвалу монастыря, заводя разговор про свободное время насельниц – тех, кто живёт в монастыре. Его, как выяснилось, нет.
«Какое в монастыре может быть свободное время? Насельницы заняты трудом и молитвами. Если говорить в привычном понимании о «свободном времени», «развлечениях», то такого здесь, конечно нет. Понимаете, если человек много и часто впитывает в себя современную культуру, это отвлекает его от духовности. Он начинает считать, что сам может выбирать, как ему поступать в той или иной ситуации, а на самом-то деле так быть не должно. Все ответы и правила написаны в Библии. Вот мы и стараемся жить по ним», – говорит инокиня.
Если обратиться к распорядку дня в монастыре, то, по рассказам инокини, он выглядит так:
подъём у насельниц в 6.00, затем в 6.30 начинается трёхчасовая молитва.
После неё все идут завтракать. Он здесь тоже особенный – в монастыре не употребляют мясо и соблюдают все посты. Преимущественно их рацион состоит из овощей. Здесь есть свой огород, где работают сами насельницы, а также хозяйство – куры и коровы, от них можно получить молоко и яйца.
Затем, все отправляются на послушание. Кто-то убирается в храме, кто-то трудится на огороде, другие занимаются в вышивальне, сыроварне или других мастерских.
Далее обеденная служба и собственно сам обед.
Позже вновь послушание, а вечером все встречаются в храме, идут крестный ход вокруг монастыря, ужинают и отправляются в кельи, где читают вечерние молитвы.
«В монастырь не уходят от чего-то, сюда приходят к Богу»
В подвале монастыря находится мастерская вышивальщицы, где почти все полки заставлены нитками разных цветов, а улыбчивая, молодая инокиня Серафима старательно приглаживает ткань для будущей скрижали (нашивки на мантии священнослужителей с изображением сана, креста или инициалов – авт.).
Ещё тут есть компьютер со специальной программой, где составляются схемы вышивки, а также машинка, которая делает стежки и строки для узора.
«А не запрещено в монастыре иметь оборудование?» – вспоминая увиденное в сыроварне и здесь, уточняю.
«Нет, конечно. Мы ведь все живые люди, мало кто сможет стать святым, наша цель всё же приблизиться к праведной жизни по заповедям Божиьим. Хочется, хотя бы на уровне троечника», – объясняет Серафима.
Она молодая, и я задумываюсь о том, почему всё-таки люди уходят в монастырь. Спрашиваю об этом.
«В корне неправильно думать, что в монастырь уходят от каких-то проблем, неудач в жизни. Сюда наоборот приходят за счастьем, за верой, за близостью к Богу. На своём примере я это поняла. У меня в миру была работа, карьера, активная общественная жизнь. Потом, я стала приезжать в монастыри на службы, затем оставалась трудницей, а теперь уже как 12 лет живу здесь постоянно. Понимаете, вот так я вижу свою жизнь, вот так мне хорошо», – отвечает инокиня Серафима.
Она вновь встаёт к вышивальной машинке, натягивает ткань и включает аппарат, игла плавно входит в ткань и медленно вырисовывает узор, который изображён на мониторе компьютера. Девушка мягко направляет пяльцы в нужную сторону и, кажется, мыслями растворяется в изделии. Не нарушая тишину, я почти бесшумно закрываю дверь, пора возвращаться в обычную, мирскую жизнь.
